Дмитро Ярош: про Правий Сектор, про Україну, про Росію

Если бы это интервью брал я, оно было бы совсем другим, но интервью брал Виктор Майстренко, отнеситесь к этому с пониманием.

Еще раз обращаю ваше внимание, что интервью бралось на прошлой неделе, то есть до событий в Одессе. Ярош отвечал по-украински, Майстренко переводил сам.

И еще такой момент, а также робкая попытка краудфандинга: Майстренко путешествует по Украине за свой собственный счет, денег у него нет, а «Кашин» гонораров не платит. В конце текста указаны банковские реквизиты — если вдруг у кого-то возникнет желание поддержать автора (автора интервью, то есть Майстренко, а не Яроша), делайте это смело.

— Что такое на сегодняшний день власть в Украине? На что конкретно влияет Верховная рада, Кабинет министров, Совет майдана, кандидаты в президенты и «Правый сектор», то есть какие-то сферы влияния кто за что отвечает и как они кооперируется?

— Дело в том, что «Правый сектор» с самого начала занимал позицию такую, что целый государственный список Украины должен был быть единым и проводиться через весь Майдан. Мы удовлетворены существующей властью? — Нет, не совсем, потому что не состоялась смена системы власти, а для «Правого сектора» на начальном этапе была задача централизации майдана. И сейчас получается то, что люди, которые занимают позиции во власти, не всегда делают то, чего требует украинский народ, и если бы не внешний враг, не оккупация Крыма, не провокация антигосударственных выступлений на востоке Украины и на юге Украины, то, наверно, ситуация была бы немножко другая. И сферы влияния были бы другие, и вряд ли бы те люди, которые сейчас занимают посты на высшем государственном уровне, занимали бы те посты, но мы прекрасно понимаем, что на данный момент нельзя расшатывать ситуацию — внешний враг объединяет все эти силы. И поэтому мы пытаемся быть максимально корректными, хотя оставляем для себя право конструктивной критики по отношению к конкретным шагам власти. Ну как Арсен Аваков и определенный конфликт между ним и «Правым сектором», как вы знаете. И мы критикуем конкретные назначения в службе безопасности, которые не соответствуют интересам украинского народа. И мы пытаемся снимать тех людей, которые не проходят народную люстрацию и «Правый сектор» остается революционной силой, которая пытается очищать государственную структуру, структуру власти от всякого беспорядка и от тех, которые не дают возможности украинцам добыть свободу.

— Что вы думаете о требовании федерализации Украины?

— Вы посмотрите на митинги, которые происходят в восточных областях. Как правило, это тысяча, максимум две тысячи людей, которые выходят на митинги под российскими флагами, флагами «Донецкой республики» или там «Харьковской республики». Это небольшая поддержка народа, подавляющая масса простых граждан Украины на востоке занимает государственные позиции. И соответственно, социологический опрос говорит о том, что приблизительно восемьдесят процентов украинцев независимо от территории выступают за единую страну. Мы пытаемся тоже максимально корректно действовать в этой ситуации. Мы работаем с такими структурами, как капитал и майдан. Майдан сделал в Харькове за неделю переломную ситуацию. Я тоже поддерживал их, часто скрыто поддерживал, там был силовой определенный способ. Но они сделали то, что весь Харьков уже сейчас весь завешан сине-желтыми флагами, на машинах есть сине-желтые флаги. Удалось одолеть страх людей перед всей внутренней российской агрессией, которая организовывала мятежи, и сейчас сепаратисты формируют структуры, которые идут на переговоры с государственными силами и договариваются о том, что не будет силовых действий, будет политический способ. Дай Бог, пусть высказывают свою позицию, мы же не являемся толитаристами, но при этом мы не должны допускать самого противостояния и не давать возможность Путину вводить войска в Украину. Такой переговорный процесс продолжается и это очень хорошо.

 

— Запад: США, Евросоюз. Какие вообще у них мотивы, как вы думаете? Допускаете ли вы, что Запад реально волнует судьба Украины?

— В локализованном мире мы видим, что интересы больших западных держав своевременно совпадают с интересами Украины. «Правый сектор» не является прозападной структурой, не был и я думаю не будет. Да, мы хотим поддерживать нормальные дружеские и партнерские отношения со странами Европы, США и другими странами мира. Но при всем этом нельзя давать странам запада вмешиваться в наши внутреннее дела так же, как и нельзя давать вмешиваться России в наши внутренние дела. И мы украинцы сами наведем порядок в стране и нам никто другой не поможет. Понятно, что есть определенный дисбаланс в позициях Германии, Франции по отношению к Украине, если говорить про Европу. И часто, даже на майдане мы это видели, когда майдан кричал «Санкции, санкции, санкции» и эти санкции против Януковича и его банды не вводились, и это приводило к новым кровопролитиям, к негативным последствиям. Мы уже тогда подчеркивали роль Запада — ну такую очень продажную роль, я бы сказал. Они не помогали украинцам. Сейчас началась военная агрессия России, аннексия Крыма и мы увидели, что Запад больше дал заднюю позицию и, может быть, играет роль та самая Польша, та самая Литва и вообще страны Прибалтики. Они знают, что если будет оккупирована Украина, то следующая очередь будет за ними и они пытаются помогать нам всеми доступными методами и средствами. Когда идет война, то союзников надо побольше и мы готовы к такому сотрудничеству. Мы не нападаем, они захватывают нашу территорию. Как будет дальше вести себя захватчик? Ну надеюсь на то, что их позиция будет становится все больше радикальной, на это есть определенные основания: читаем интернет, видим про что говорят западные политики, и эта позиция нас устраивает. И лучше бы они не оттягивали, постоянно не говорили о напряженности ситуации в Украине, а делали конкретные действия. Все-таки они с нами подписывали договоры и гарантии нашей территориальной целостности, суверенитета, но не все они этого придерживаются.

— Как считаете, какова доля россиян, поддерживающих сейчас то, что Путин делает?

— Россия так и не перестала быть империей, к великому сожалению, но стала национальной страной. И соответственно мы видим, что большинство россиян все-таки не на нашей стороне. Этот имперский синдром играет очень большую роль, и любая империя в том числе является живым организмом, в котором пропаганда играет большую роль, и промывание мозгов большинству российскому населению, независимо от национальности, дает большой результат. И когда взялись за братский народ — украинский, то они дошли просто до того, что началась фашистская пропаганда по отношению к украинскому народу и это очень плохо. Но мы разделяем — где есть Кремль и где есть российский народ. Да, с промытыми мозгами, но при этом есть часть российского сообщества, и подтверждением того есть все акции, которые были и в Москве, и в Петербурге и других городах в поддержку Украины. Есть часть здоровая и на эту часть мы будем ориентироваться и поддерживать максимально дружественные и братские отношения.

 

— В России есть оппозиция по вашему мнению?

— Политическую оппозицию партийного типа я не вижу.

— А если просто от партии отойти, есть оппозиционные какие-то силы в России, которые вызывают у вас уважение?

— Вот среди политиков однозначно проукраинских не вижу, но есть Шевчук, есть Макаревич. Они не просто музыканты, но и занимают четкую гражданскую позицию в России. Я бы лично ориентировался на этих людей, чем на политиков, потому что чекистская система сделала все для этого.

— Вы как-то озабочены раскруткой «Правого сектора»? У нас считают «Правый сектор» основной угрозой. Каким вы видите будущее «Правого сектора»? Что он будет делать? Какую на себя роль он может взять? Ну война закончится, все это когда-то закончится, и какую роль в будущем обществе будет играть «Правый сектор»?

— После активной фазы национальной революции у нас в Украине, мы заявили свое право на коррективно-парламентские формы борьбы за лучшую жизнь для народа, мы начали строительство партии «Правый сектор». Но внешние обстоятельства не дают нам полностью заняться подобным потому, что прекрасно понимаем, что сейчас время опасности для нашего народа, нашей державы и нельзя играть на пиаре, заниматься пиаром «Правого сектора» и остальным. Нам сейчас главное сохранить нашу страну и соответственно основные ресурсы, в том числе и пропаганды, мы кидаем на то, что бы провести максимальную мобилизацию, структуризацию подразделений нашей страны. Мы направляем наших активистов, которые прошли бои на майдане и вообще имеют широкий боевой опыт, воевали в Афганистане, воевали в горячих точках, они есть в правом секторе. Передаем всех людей в силовые структуры страны для того, что бы они могли адекватно защищать нашу независимость. Мы понимаем, что только идейно-мотивированные подразделения могут оказать сопротивление российской агрессии и видим как разрушенные вооруженные силы на протяжении последних десятилетий не отыгрывают функции защиты страны, которая на них положена. «Правый сектор» в будущем, а война конечно же закончится победой, я в этом глубоко убежден, после войны будут другие условия и мы хотим мир, стабильность, покоя в нашем обществе и будем работать над этим. «Правый сектор» будет стабилизирующим фактором в Украине, но уж никак не деструктивным.

 

— А как видите в будущую власть в Украине? Кто должен основную роль играть: президент или парламент?

— Ну я все таки больше военный человек и люблю больше четкую иерархию. Мы считаем, что все-таки власть в Украине должна базироваться на основе президентско-парламентской республики, где есть четкое разделение. Поэтому власть должна быть сбалансированной. Не может быть такого, как при Кучме или при Януковиче, когда власть была полностью узурпирована и все осуществлялось под его планами. Мы сейчас говорим о десинхронизации власти в Украине, но имеем в виду некоторые экономические рычаги, когда бюджет формируется как в цивилизованных странах, в той же Европе снизу вверх, а не наоборот, и это дает возможность им не влиять негативно на социально-политические процессы в Украине, контролировать их и так далее. Понятно, что этот вопрос не решится за один день, но мы готовы принять участие в дискуссиях.

— Как вы охарактеризуете кандидатов в президенты Украины?

— Есть кандидаты, которые вышли с майдана. До этого некоторые кандидаты в президенты делали революцию. Например, Богомолец. Мы видим, что есть кандидаты, которые принимают открытые позиции против страны: Царев, Добкин и так далее, то есть выражают яркий негатив. Мы видим, что там социология, продажная наука. Мы открытая сила и не собираемся на данный момент поддерживать третьих лиц, а там будет видно. В конце концов, говорится же не про то, что очередной мессия придет и тут будет порядок. Такого не бывает, вот как в две тысячи пятом мы наблюдали такое, когда народ верил. Сейчас у нас не идет речь о том какую систему предложит кандидат, на какой базе он будет проводить свою кандидатскую кампанию. Мы будем исходить из того, кто и что предложит обществу, а мы предлагаем абсолютно реальные вещи, мы знаем, что внешний рынок и кандидаты «Правого сектора» могут сыграть очень большую роль в народе потому, что мы имеем большое влияние наших вооруженных сил. Сейчас нужно все делать для укрепления обороноспособности нашей страны, сейчас нужно вооружать украинский народ, патриотические образования, которые сейчас формируются. Мы пришли с идеями, направленными на национальную защиту: батальоны и другие формирования трансформируются в самооборону и так далее. Самая большая сила и грех существующей власти не пользоваться этой силой для защиты своей страны, когда люди приходят и предлагают себя, готовые отдать жизнь за нашу родину, а они боятся вооруженных больше, чем внешнего врага народа, то это плохо. Это критика с нашей стороны существующей временной власти.

— Недавно в Киеве проходил конгресс, Ходорковский приезжал, слышали?

— Что-то такое было.

— То есть за этим не следили?

— Ну, у меня очень мало времени, к сожалению, чтобы я мог мониторить. Сейчас мало того, что мобилизация идет, структуризация подразделений… Я знаю, что это событие было, но не могу ответить.

— Как к Ходорковскому относитесь?

— Нет у меня такого однозначного отношения. То, что он сидел там в России у вас по политическим каким-то вещам, то это тоже сомнений, кажется, не вызывает. Но не нужно Ходорковскому вмешиваться в наши внутренние дела и я в этому глубоко уверен. Он делает то, что он делает и пусть делает, но не надо лезть в Украину ни Ходорковским, никому-либо другому.

— Немцов он в две тысячи четвертом тоже приезжал на Майдан.

— Ну он либеральный политик. Поэтому все его высказывания за либеральную позицию, но он не воспринимается как абсолютная истина. У него есть позитивные вещи, например, что он борется против режима Путина. Так же как и Ходорковский.

 

— Что сейчас в Украине делают СБУ и МВД?

— Служба безопасности Украины под руководством Наливайченко при том кадровом составе, который они имеют на данный момент, работают максимально эффективно — делается все для того, что бы максимально ликвидировать сепаратистских террористов. Следственные изоляторы переполнены российскими сотрудниками ФСБ и другими антигосударственными элементами, антиукраинскими. Сейчас мы видим попытки изменить ситуацию. Достаточны ли они? Мы не видим те обстоятельства, которые не позволяют им делать эти вещи, но мы видим, что они двигаются в верном направлении. То же самое и про МВД — нельзя однозначно сказать хорошие они или плохие. Те же спецподразделения, с которыми они стояли по одну сторону баррикад на майдане, принимают участие в акциях и защищают Украину и это очень хорошо. Это парни, которые сейчас воюют за наше общее украинское государство. Но назначения, которые идут в МВД, очень беспокоят. Мы видим бездеятельность милиции с Аваковым, и не все решения принимаемые на уровне министерства, правильные — карательные в том числе.

— «Правый сектор» согласует свои действия с СБУ и МВД?

— Ну в первую очередь мы координируем свои действия с Советом национальной безопасности и обороны. Мы часто говорим это представителям и СБУ, и МВД про те или иные наши действия. Мы передаем наши идеи в эти структуры для того, чтобы они укрепляли и СБУ, и МВД, и вооруженные силы в том числе. Мы активно с ними сотрудничаем, ну с СБУ лучше всего, с вооруженными силами нормально, и даже с МВД. В Днепропетровске есть один из примеров — батальон «Днепр» из патриотически настроенных добровольцев. Он пока что официально находится в составе МВД, и тут нет никаких бед, никаких разногласий, ребята делают все для того, чтобы нейтрализовать вражескую деятельность в области, и задерживают агентов, диверсантов.

— Если бы вы были на месте Авакова, то вы бы действовали так же как он?

— Я бы не был на месте Авакова, это не моя должность. Ярошу это очень много, а для лидера «Правого сектора» это очень мало.

— С кем из великих политиков вы себя сравниваете, кто для вас пример? Ганди, Лех Валенса, Гавел?

— В нашей украинской политике: Степан Бандера, Роман Шухевич, Ярослав Стецько — наши ориентиры лучше, нежели какие-то из-за границы. Гавел так же, как мы, провел революцию и сделал другую страну, фактически есть чему учится. У нас существует такая методология, что можно брать все полезное от какого-либо народа, Тарас Шевченко писал: «Чужому учитесь и своего не стыдитесь», и в этих словах идеология поэтически звучит.

— Как думаете, с Крымом могло получиться иначе? Что помешало?

— Я думаю, да. У нас была постоянная связь наших военнослужащих с командирами частей заблокированных и так далее. Мне постоянно люди говорили, говорили, что можно было бы на первом этапе решить вопрос, когда нужно было принять законы в Верховной раде и действовать. Абсолютно реально можно было бы это сделать, и руководство нашей страны недоработало в этом направлении. Морские пехотинцы в Феодосии могли бы выполнять автоматные задания, это одна из самых ответственной частей Украинской армии, которая в мировых соревнованиях побеждала всегда, и она могла выполнять поставленные задачи, но политической воли было мало у нашего руководства, поэтому так и пошло. Уже не раз говорили, что США ждали активных действий от Украины, но их не было. Корабли украинского военно-морского флота не были выведены почему-то из дислокации, а так и стояли, ждали, пока их заберут. Много абсолютно нелогичных шагов, мы вспоминаем того же командующего ВМС Украины. Действовать можно было намного решительнее, и были бы совсем другие результаты, я более чем уверен, что они бы был позитивными для Украины.

— Верховная рада примет закон о люстрации?

— Они могут принять данный закон, или какой-либо другой закон про люстрацию, но суть будет совсем иной. На самом деле, в Верховной раде активно действуют антигосударственные формирования: «Партия регионов», «Коммунистическая партия», которые фактически являются пятыми колонами Москвы. «Правый сектор» еще тогда требовал поставить под запрет «Партию регионов», «Коммунистическую партию» и антигосударственных формирований, но этого не произошло ни тогда, ни сейчас, к сожалению.

— Как считаете, в чем мотивация Путина, зачем он сейчас все это делает?

— Вы знаете, когда я смотрю на его действия, то у меня такое впечатление, что это больной человек: очень нелогичны эти его действия. Он пытается быть царьком — восстановителем империи. Но он не осознает, что такое украинский народ и что украинский народ — это отдельный национальный организм, и тот уровень духа, который сейчас существует у украинского народа, не даст возможности оккупировать нашу страну. Эта алогичность в его действиях имеет причины, возможно, душевной болезни или связана с психологическими комплексами, но она влияет на отношения между нашими народами — российским и украинским.

— Он принимает решения сам, то есть, по-вашему, на него никто не влияет?

— Исходя из того, что в России от природы есть царь и его подданные, то все-таки сам. Может быть, у него есть советники, которые хотели бы мира и пытаются идти в каком-то этом направлении, но ясное дело, что перевешивают позиции, которые есть сегодня.

— В чем вы видите свою личную роль или миссию?

— Нет, это просто нужно делать: хорошо делать свою работу. Особенно важно на данном этапе делать все для того, чтобы мы могли защитить свою страну, и в этом направлении мы должны уделять массу своего времени, своей энергии. Защитим страну, построим лучшую жизнь, тогда можно отдохнуть.

— Вы чувствуете себя самостоятельной фигурой?

— Абсолютно. Ну, знаете, от кого я завишу? От Господа Бога и от своей команды. Есть парни, которых я считаю наилучшими по своему праву.

— Можете сказать несколько предложений на русском? Что бы вы посоветовали в нынешней Российской ситуации россиянам.

— Ну, я думаю, что русскому народу нужно (дальше идет откровенно антиконституционный призыв, я его вырезал, — О.К.). Это наилучшее решение для всех русских в такой большой державе.

— По-вашему, в России тоже возможны майданы?

— Ну, судя по тому количеству людей, которые выходили на улицы, то это абсолютно реально. То есть в этом направлении надо работать, нужно структурировать движение сопротивления Путину, нужно одолеть барьеры чекистов, которые у вас расставлены. Нет ничего невозможного, вот наш майдан это доказал, когда наши парни со щитами шли и победили. И российский народ может это сделать. Мы не страдали русофобией, и страдать не будем, мы за нормальные отношения со всеми народами мира и, конечно, со своими соседями. Ну, и второе, что важно для россиян — это одолеть имперский синдром, который присутствует в большинстве масс. Преодоление этого синдрома даст возможность развития перспективы для российского народа.

Поддержать автора (Виктора Майстренко):

Яндекс деньги: 410011395563095
Карта Сбербанка России
67619600 0279865498
Карта VISA Промсвязьбанк
4268037113818778
Web Money
R355621847613

Если Вы с Украины

карта ПРИВАТ БАНК
4405 8858 2389 5161