Врятувати нацгвардійця Марківа. Що робити?
В Италии арестовали Виталия Маркива — гражданина Украины, бойца Национальной гвардии, участника боев за Славянск. Даже краткая проверка обвинения показывает: оно просто не стыкуется с реальностью. В чём загвоздка, почему итальянцы арестовали нашего бойца, и что должна делать Украина в этой ситуации? Пытаемся разобраться.
Кто такой Виталий Маркив?
Старший сержант Нацгвардии, командир взвода в батальоне имени Кульчицкого, уроженец города Хорост Тернопольской области. В 2003 году, будучи девятиклассником, переехал с матерью в Италию, где закончил технический колледж. Работал диджеем. Вернулся в Украину 6 января 2014 года, чтобы присоединиться к Самообороне Майдана. Ушёл в Нацгвардию с началом российско-украинской войны. Осаждал Славянск.
Был арестован в Италии 30 июня 2017 года, когда приехал проведать маму. Сейчас содержится под стражей в городе Павия и обвиняется в предумышленном убийстве итальянского фотокорреспондента Андреа Рокелли.
Как погиб Рокелли?
Если кто следил за ситуацией вокруг Славянска, то должен помнить «бронепоезд» сепаратистов — пригнанный на окраину города ржавый состав из грузовых вагонов. Сепаратисты рассчитывали с его помощью не дать прорваться украинской бронетехнике. У въезда в город возле этого поезда 24 мая 2014 года и погиб итальянский журналист Андреа Рокелли и его переводчик и напарник, россиянин Андрей Миронов, пытавшиеся снять сам поезд и въезд в город.
Дело о его гибели было возбуждено, закрыто и вновь возбуждено итальянской прокуратурой. При возобновлении дела итальянское обвинение ссылается на новое свидетельство другого журналиста — француза Вильяма Рогелона.
«Андреа сказал мне, что тот поезд был нужен для того, чтобы препятствовать въезду танков. Тогда мы увидели на улице человека в штатском, который сказал, чтобы мы уходили, потому что там находятся военные. Миронов ответил: «Ладно», и мы гуськом отправились обратно, к автомобилю. Прошло пять-шесть секунд, и мы услышали палящие по нам автоматные очереди. Прыгнули в глубокий ров, с нами остался тот человек в штатском, который предупредил нас о присутствии военных. Оттуда мы снова попытались добраться до машины. Дойдя до того места, где она стояла, мы подождали две-три минуты, пока солдаты перестанут стрелять. В тот момент начались выстрелы из гранатомёта. Одна граната попала в машину, и мы поняли, что они целились именно в неё. Мы прятались в канаве, и никто не мог нас увидеть. Тогда мы решили вернуться назад, к поезду. Сколько раз они стреляли по нам из гранатомёта? Не знаю, я перестал считать, когда дошел до десяти. Один выстрел снёс дерево, другой снаряд упал рядом со мной, я был ранен, посмотрел себе на ноги, чтобы понять, есть кровотечение или нет. К счастью, я мог двигаться. Третий выстрел попал между водителем такси, Андреа и Андреем, для них обоих он оказался смертельным.
Водитель и мужчина в штатском привстали и направились к машине. Я снова поднялся, прошел мимо тел Андреа и Андрея. Вылез из канавы, направился к машине, которая уже была наполовину разрушена. При этом нас всё ещё обстреливали. Водителю и второму мужчине удалось уехать на такси. У меня не получилось сесть в машину, и я вновь спрыгнул в канаву. Я взял телефон, определил свое местоположение, отправил сообщение другим друзьям-журналистам. При этом стал слышен шум: кто-то ещё спустился в ров, стрельба продолжилась. Я закричал: я журналист, потом пошел в сторону выхода, попытался обойти завод. Тут я оказался перед группой из примерно 20 пророссийских солдат, которые только что сюда подошли. Они оскорбляли меня, требовали, чтобы я убирался оттуда. Я пошел вперёд, подняв руки вверх, повесив камеру так, чтобы её было хорошо видно. Я шёл так, пока не остановилась машина. Я сел в неё, попросил отвезти меня в госпиталь, в то время как сзади в нас продолжали стрелять».
Здесь ошибка непрофессионала: не гранатомёт и гранаты, а миномёт и мины. Гранатомёт работает иначе. Тела погибших обследованы — гибель наступила в результате миномётного огня, в чём сходятся как украинская, так и итальянская версии.
«Пребывая на позиции на склоне горы Карачун и руководствуясь умышленной уголовной целью, спровоцировал смерть итальянского гражданина Андреа Рокелли, проведя против последнего многочисленные выстрелы из огнестрельного оружия, а позднее выпустив 20 выстрелов из миномёта», — говорится в постановлении на арест Маркива.
Одна незадача: это невозможно.
Можем ли бы мы уверены, что Маркив невиновен?
Да.
По простейшей причине: Рокелли погиб в результате миномётного обстрела. Маркив служил в Нацгвардии, на вооружении которой миномётов в мае 2014 года просто не было, а бойцов, соответственно, не учили с ними обращаться. С тем же успехом можно было бы обвинить его в авиаударе.
Более того, маловероятна сама версия прицельной работы по журналистам с Карачуна. Расстояние от Карачуна до места обстрела — около двух километров, что не позволяет надёжно идентифицировать цель даже с хорошей оптикой. Узнать в цели итальянского журналиста и прицельно поразить его в той точке (насколько вообще можно применять это слово к миномётному огню по двум людям), теоретически, можно было с позиций сепаратистов в городе, но не с украинских позиций.
Более того, свидетельство Рогелона указывает на то, что обстрел вёлся именно террористами.
«Прошло пять-шесть секунд, и мы услышали палящие по нам автоматные очереди».
Это никак не могли быть украинцы. Максимальная прицельная дальность стрельбы из АК-74 — 1250 м. Но это в теории. Дальность эффективной стрельбы — 500 м. Новобранец, которым, по сути, был Маркив, стреляя очередями, вряд ли поразит цель на дистанции более 300-400. Впрочем, даже если бы он был профессиональным снайпером, джедаем и гордым сыном Супер-Женщины от Счастливчика Люка, превысить дистанцию эффективной стрельбы своего оружия в четыре раза ему бы попросту не позволили законы физики.
Что происходит?
Что-то, подозрительно похожее на захват заложника.
Даже беглое ознакомление с материалами дела дает понимание, что Маркив не может быть виновен. Баллистика — наука точная. Итальянские правоохранительные органы, впрочем, решили действовать по принципу «ищем ключи там, где светло, а не там, где потеряли». В смысле, возьмем того участника событий, до которого дотянемся, а не того, кто может быть виновен». Дотянулись бы до боевика сепаратистов или украинского десантника (у тех хотя бы были на вооружении миномёты) — никто не тронул бы Маркива. Но на безрыбье и рак рыба, кто в Италию ездил, того и схватили.
Сразу же пошли обвинения: мол, украинская прокуратура плохо сотрудничала со следствием. Возможно, итальянская прокуратура таким образом пытается «подстегнуть» украинских коллег.
«Этот человек очень много знает. Понятно, что он не один вёл огонь…» — утверждает отец погибшего Рино Рокелли.
В общем-то, понятно, что он вообще не вёл огонь. Думается, понятно это и синьору Рокелли. Но тот хочет полных подробностей обстоятельств гибели сына. Стремление понятное. Если бы ещё для этого не пришлось разрушать жизнь как Маркива, так и его матери.
В деле есть сильная медийная составляющая: оно активно освещается в местной прессе, причём не лучшим образом для обвиняемого.
Есть ли политический след?
Возможен. По данным Цензор.Нет, за доносом на украинского военнослужащего может стоять итальянский национал-популистический политик Маурицио Марроне, сотрудничающий с террористами «ДНР» и «ЛНР» и посещавший оккупированные территории в нарушение украинского пограничного законодательства. А родителей погибшего взяла под «опеку» коммунистка Элеонора Форенца — человек с такой же степенью уважения к украинской территориальной целостности.
Добавим: в Северной Италии сейчас сильна правопопулистско-сепаратистская «Лига Севера», открыто симпатизирующая путинизму. В итоге этот регион поставляет бойцов обеим сторонам конфликта на Донбассе. Больше, увы, российско-террористической.
Происходящее на месте событий замечательно описала корреспондент ТСН Яна Слесарчук.
Что делать украинской стороне?
Брать дело под максимально серьёзный контроль. По возможности, задействуя не только возможности посольства и ГПУ, но и другие ресурсы. Включая медиа и диаспору. У Маркива двойное гражданство — Италии и Украины. Это, конечно, нехорошо (украинское законодательство такого не предусматривает), но в данном случае это позволяет украинской стороне принимать активное участие в процессе.
Суд над Маркивым — это не его личная проблема. Это проверка возможности украинского государства защищать своих бойцов, которая может как резко улучшить, так и резко ухудшить их моральный дух. Это также и внешнеполитический вопрос: даже если Маркива удастся спасти от тюрьмы, но сам процесс будет выглядеть неубедительно, это сдвинет общественное мнение в Италии не в пользу украинцев и может вызвать осложнения в отношениях Украина–ЕС.
Маркиву, в принципе, повезло с адвокатом. Защитник украинца Рафаэлле делла Валле — опытный юрист и политик, понимающий все аспекты вопроса. Сейчас он просит всех свидетелей произошедшего дать свои показания. Обеспечение этого — первейшая задача украинского государства. Наша задача — не только дать высказаться сослуживцам Маркива и волонтёрам, бывшим в то время на Карачуне, но и предоставить карты и технические экспертизы, доказывающие беспочвенность обвинений итальянцев. А также позаботиться об освещении этих свидетельств в итальянской прессе.
Редакция «Петра и Мазепы» просит всех, кто мог бы дать показания о произошедшем в тот день, обратиться в МВД. Если вы не знаете, как — мы готовы оказаться свою помощь, попробовав связать вас с ответственными лицами. Пишите на petrimazepa@gmail.com.
Ведь Италия сейчас, по сути, судит не Маркива, а всех украинских силовиков. И ставки слишком высоки.
Коментарі вимкнені.